Когда бессилен закон - Страница 107

107

Я мог бы добиться ареста Малиша и на этот раз на законном основании. Но что потом? Он смог бы выплатить любую сумму залога, какую бы я ни выхлопотал. Единственными свидетелями по предъявленному ему обвинению стали бы Лоис, Дина и я.

Дина и Лоис не были бы в безопасности, даже если бы Малиш находился в тюрьме. В качестве альтернативы я мог добиться, чтобы в его доме произвели обыск, но с какой целью? Пистолет бандита был у нас.

Когда приехала Лоис, я как раз начал обдумывать возможности, связанные с Майроном Сталем. Первой была мысль об ордере на обыск его офиса — вместо обыска дома Малиша. Однако там у него вряд ли хранился какой-нибудь компромат. А как с самим адвокатом? Его, как мне помнилось, можно было запугать. И если бы я сумел убедить его, что империя Малиша вот-вот рухнет, сделал бы он то, что нужно? Предал бы своего клиента? Почему нет? Но как устроить это? Какое обвинение я мог бы выдвинуть против Сталя лично?

Когда открылась дверь кабинета, загудел зуммер внутренней связи. Пэтти выпалила:

— Ваша жена. — И я увидел, что так оно и было.

На этот раз Лоис оделась не как обычно, не в деловом стиле. Ничто не напоминало, что этот человек занимается вопросами недвижимости. На ней были легкие вельветовые брюки, теннисные туфли и обычная желтая кофточка с короткими рукавами. Она походила на модную даму, которая следит за людьми, выполняющими какую-то физическую работу, к примеру, уборку квартир.

— Где твой телохранитель? — спросил я.

— Я отослала его, куда ему заблагорассудится. Мне не хочется, чтобы он сегодня весь день ходил за мной.

— А как Дина?

— Она в безопасности. С большой неохотой она согласилась не ходить в школу.

Лоис улыбнулась легкой светлой улыбкой, той улыбкой, какую я привык видеть у нее в последние годы. Она, как всегда, сохраняла самообладание. С годами Лоис не становилась бесчувственнее. Я был уверен, что вся сила ее эмоций, которую она скрывала, тратилась ею еще где-то. После того как я увидел ее бешеную ненависть к бандиту, я понял, что эмоциональности в натуре Лоис не убавилось.

Лоис закрыла за собой дверь кабинета.

— Когда… если ты вечером вернешься домой, — сказала она, то нас с Диной там не будет.

— Возможно, это совсем неплохая идея, покуда все не уляжется. Будет лучше, если вы на время уедете…

— Не пытайся сделать вид, что ты не понял, Марк. Мы никогда туда не вернемся. Во всяком случае пока у тебя есть ключ. Я ухожу от тебя и забираю с собой Дину.

Она приготовилась произнести речь, и я что-то ответил ей, неважно, что именно, лишь бы она продолжала.

— Я не была несчастной, даже последние пару лет, — сказала Лоис. — Мы могли бы жить так всегда. Я думала, что ты по крайней мере обеспечиваешь нашу безопасность. Прошлым вечером я убедилась, что даже это неправда.

— Прошлый вечер — из ряда вон выходящий, такое никогда не может повториться, — примиряюще сказал я.

— А почему я должна быть уверена в этом? Где Дэвид, Марк? Разве все уже закончилось?

Что, если бы тот вечер оказался одним из тех, когда ты не возвращаешься домой, Марк? Я сидела там, в том кабинете напротив громадного парня с пистолетом, считая минуты, и гадала, хочется ли мне вообще, чтобы ты вошел в дверь. Но думала я и о том, что станет делать тот бандит, если пройдет еще время, а ты так и не появишься? Я думала: сумеет ли Дина выбежать из комнаты, если я встану между ним и дочерью, когда он начнет стрелять? Нет никакого смысла для меня в том, чтобы жить под угрозой еще раз пережить нечто подобное, Марк. Это не имеет никакого отношения ко мне и Дине. Почему мы должны…

— Лоис, такое нельзя предусмотреть заранее. Неужели ты действительно думаешь, что это может случиться снова? Это экстраординарное происшествие, даже не из тех, что обязательно происходят раз в жизни…

— Мы прожили нашу жизнь, Марк. Ты понимаешь, что дело вовсе не в этом. Просто случившееся заставило меня в конце концов встать и уйти. Что-нибудь даже менее серьезное, чем это, рано или поздно могло превозмочь силу моей инертности.

— Лоис, если ты подождешь всего лишь несколько…

— Мы ждали уже очень долго, Марк Может быть, мне следовало сказать это в первый же раз, когда ты задержался на работе или когда ты пропустил семейное торжество, потому что был сильно занят, но я здесь не для того, чтобы обвинять. Я тоже нашла для себя другие интересы. Нет ничего удивительного в том, что люди, поженившиеся в двадцать лет, имеют мало общего, когда им становится по сорок пять. Я думала, что мне будет достаточно Дины и дома, но это оказалось не так, Марк. Мы не настолько стары, чтобы прийти к такому примирению ради простого удобства или сохранения видимости…

Она говорила еще минуту или около того. Она не пыталась убедить меня, не убеждала и себя. Во всем этом мы с Лоис убедились уже давным-давно. Я думал, что мы достигли согласия, но мы всего лишь отказались от игры.

Пока она говорила, я пережил порыв влечения к ней, стремления обнять ее и сказать, что все еще может вернуться, мы можем начать сначала. Но все это осталось в прошлом. Я терял не Лоис, а самого себя. Она была подругой моей юности, она была женой мне в дни моей зрелости. Если Лоис уйдет — я сразу же почувствую себя старым. Но если я тем или иным способом удержу ее, это будет обманом. Мы заплачем, обнимемся, хорошо поужинаем и займемся любовью, а на следующей неделе мы опять будем сидеть в этом тихом кабинете, отвернувшись друг от друга и пребывая каждый в своем мире.

Всякий раз, когда нам приходится делать выбор, мы делим наш мир пополам, затем со следующим выбором делим надвое оставшуюся половину и так снова и снова, покуда мир наш не превратится в ничто. Наступает время для принятия главного решения, и ты вдруг обнаруживаешь, что этот выбор уже сделан. Когда я в первый раз предпочел работу дому, это не казалось мне важным решением, но прецеденты тому существовали как в жизни, так и в юриспруденции. Ко времени, когда Лоис закончила говорить, я примирился с ее уходом. Но оставался еще один, более трудный, вопрос. Я обязан был прояснить его, прежде чем Лоис выйдет.

107