Когда бессилен закон - Страница 52

— Где был обвиняемый?

— Он стоял прямо за дверью. Как только я вошла, он схватил меня. Сказал: «Ну что, передумала, а?»

— Как он тебя схватил?

— Точно так же, сзади, вцепившись руками в мои плечи возле шеи. Я опять попыталась вывернуться, но он держал меня слишком крепко. Я подняла руки и попробовала разжать его пальцы, но и это мне не удалось. Он держал меня так до тех пор, пока я не перестала вырываться, затем навалился на меня прямо сзади.

— Прижавшись своим телом к твоему?

— Да, он обхватил меня руками и дышал мне в ухо. Я могла чувствовать.

— Чувствовать что? — спросила Нора.

Это был критический момент, та точка, где судебные дела разваливаются из-за того, что показания свидетельницы оказывается несостоятельным. Она должна была воспроизвести эмоциональное напряжение сцены и описать ее в деталях. Она не могла сказать об этом в общем, не могла попросту заявить: «Он изнасиловал меня». Она обязана была дать детали, разбить этот акт на его составляющие. До этого момента Менди не проявляла каких-либо эмоций. Она говорила немного быстрее, но все же держа себя под контролем. Ее стиснутые кулаки лежали перед нею на перекладине барьера.

— Все его тело, прижатое к моей спине. И к моему… моим ягодицам.

— Сказал ли он еще что-нибудь?

— Он сказал: «Разве этот задний массаж тебе не приятен?» И он сунул руку за пояс моей юбки. Я попыталась вытащить его руку и одновременно повернулась. Он резко дернул за юбку, и как раз тогда на ней сломалась молния.

— Что же произошло дальше?

— Он меня отпустил. В прямом смысле этого слова. Я едва не упала, попятившись назад. Я повернулась кругом, так что теперь смотрела на него и отступала, держа юбку, чтобы она с меня не слетела. На секунду он, казалось, действительно обеспокоился, словно испугавшись того, что он сделал, и сказал: «Позволь, я тебе помогу?» — и когда он потянулся ко мне, я ударила его по руке.

— Какова была его реакция?

— Мне это показалось странным. Он улыбнулся. Как будто я дала ему понять, что прощаю его. Он сказал: «Нет, я все-таки помогу тебе». Я прижалась к стене, а он приблизился, схватился обеими руками за мою блузку и распахнул ее.

Я кричала, чтобы он остановился, но все было бесполезно. Я нырнула под его руку и побежала, но он уцепился за подол моей юбки и наполовину стянул ее, так что я уже не могла бежать, а затем он снова крепко схватил меня сзади. Он пытался сорвать с меня лифчик и, когда я хотела помешать ему, сильно оцарапал мне грудь. Я опять закричала, но он знал…

— Ваша честь, я возражаю против того, чтобы показания давались в форме рассказа, — заявил Генри. — Кое-что из этого заслуживает опротестования, но я не имею возможности это сделать.

— Да, — согласился судья. — Опрашивайте вашу свидетельницу, адвокат, — сказал он Норе.

Менди Джексон была остановлена внезапно, она тяжело дышала, но в остальном была все так же непоколебима. Я увидел в ней нечто такое, чего никогда не замечал во время дюжины подобных процессов, на которых сам был обвинителем. Всегда в таких случаях жертва либо полностью теряет самообладание, либо держит себя под таким контролем, что присяжные находят ее рассказ неправдоподобным. Миссис Джексон была из тех, что умеют себя контролировать, но в ней я сумел увидеть то напряжение, с каким ей это давалось. Она не расплакалась и не повысила голоса, но казалось, она едва удерживается от того, чтобы не вскочить с кресла. Напряжение, с которым она подавляла в себе эмоции, было таким же сильным, как, вероятно, и сами эти эмоции. Я осознал, что слушаю ее так, будто наконец-то узнаю правду о том, что случилось в тот вечер. Ее показания вылились в такой поток памятных деталей, что, пока она рассказывала, сомнение даже не приходило мне в голову.

Нора дала ей возможность немного передохнуть. Менди Джексон смотрела перед собой, моргая глазами. Она начала было поворачивать голову в сторону присяжных, но затем остановилась. Не думаю, что она также видела и публику.

Нора попросила у судьи разрешения подойти к свидетельнице и передать ей фотографию.

— Ты сказала, Менди, что он оцарапал тебя. Можешь ты идентифицировать вещественное доказательство обвинения номер двенадцать, которое я только что передала тебе?

— Это моя фотография, которую сделал один из полицейских той ночью в госпитале.

— Что этот снимок показывает?

— Царапины на моей груди.

— Как ты получила эти царапины?

— Они оставлены ногтями мистера Блэквелла, когда я пыталась от него вырваться.

— «От него» означает от обвиняемого?

— Да.

Нора резюмировала установление факта, не передав фотогфрафию присяжным. Этот снимок, как и почти два десятка других предметов, уже был признан судом в качестве вещественного доказательства, но ни одну из этих улик Нора пока не передала им на изучение.

— Что случилось потом, Менди?

— Он держал меня, стоя сзади. Одна его рука сжимала мое горло так, что я не могла дышать. Я изо всех сил тянула эту руку вниз, пытаясь отцепить ее, и, пока я это делала, он опустил вторую руку и совсем стащил с меня юбку. Затем он ухватился за мои трусики и разорвал их.

— Ты пыталась остановить его?

— Я просто хотела дышать. Мне казалось, что я умираю. Я попробовала опустить руку, но тогда его пальцы сильнее сжались вокруг моей шеи, и я снова схватилась за них.

— Что произошло дальше?

— Он чуть ослабил хватку, так чтобы я могла дышать. И я почувствовала, что он начал делать какие-то движения позади меня. Я услышала, как расстегнулась молния на его брюках, и еще раздался такой… шарящий звук.