Когда бессилен закон - Страница 117

117

— При каких обстоятельствах это произошло?

— Клайд Малиш отрицал свою причастность к делу против моего сына Дэвида и прочим угрозам, которые последовали за судебным процессом. Обсудив ряд обстоятельств, мы поняли, что виновником происшедшего является не мистер Малиш, а его адвокат Майрон Сталь. Мистер Малиш позвонил Сталю, тот приехал, и после того как мы предъявили последнему некоторые из доказательств, он признался, что стоял за событиями, приведшими к аресту Дэвида и его осуждению.

Волнение в зале усилилось. Все, что я мог видеть, — это макушки репортеров, склонившихся над блокнотами. Гул, должно быть, возрос еще больше, потому что Уотлин призвал присутствующих к тишине, но я не обращал на него внимания. Мои глаза были устремлены на Линду, словно я мог умереть, упустив ее взгляд.

— Кто предложил, чтобы признание мистера Сталя было оформлено в письменном виде?

— Это было мое предложение.

— Почему вы это сделали?

— Для сегодняшнего слушания. То, что он говорил, доказывало, что мой сын не виновен в преступлении, за которое его осудили. Я хотел, чтобы это признание было сделано в письменном виде.

— А вы не думали о том, чтобы использовать это письменное заявление для обвинения Майрона Сталя?

— Об этом я не думал. Я думал лишь о Дэвиде.

— Не находился ли Майрон Сталь под арестом, когда делал это заявление?

— Нет. Я ни разу в жизни никого не арестовывал.

— Не был ли он каким-то образом принужден к этому?

— Нет.

— Не делал ли он этого признания под угрозой?

— Нет.

— Не было ли ему обещано какое-то снисхождение или еще что-то, имевшее для него ценность, за это признание?

— Нет.

— Ваша честь, мы предлагаем вещественное доказательство защиты номер один в качестве улики и передаем его в руки обвинения для любых возможных возражений.

— Которые у меня, разумеется, есть, — проговорила Нора и поднялась. Не глядя на Линду, она приняла из ее рук признание Майрона Сталя. — Ваша честь, это заявление фальсифицировано. Оно было сделано в экстремальных условиях принуждения, когда жизни писавшего в случае отказа угрожала опасность…

Я протестую против того, чтобы защитник выступала с показаниями, ваша честь. Если защитник хочет занять место свидетеля и настаивает на личном присутствии во время… Я всего лишь информирую суд о том, что намерено доказывать обвинение во время представления вещественных доказательств. — Нора говорила так, словно инструктировала студента-юриста. В заключение своих слов она бросила взгляд в сторону Линды, и это был взгляд абсолютного презрения.

— Передайте это заявление сюда, — сказал Уотлин. — Я вынужден воздержаться от признания его приемлемости, пока не увижу, что оно содержит в себе все указанные факты.

Он взял документ у Линды и спокойно начал его просматривать. Судьям позволено это делать. Если он решит, что данное доказательство не может быть принято, это будет означать, что он не принял во внимание его содержание. Очередная судебная фикция. Я видел, как приподнялись брови Уотлина, когда он дошел до конца первой страницы.

— Продолжайте, — сказал он вдруг почти сердито, как будто испугавшись того, что его губы шевелились при чтении.

Вскоре меня уже передали Норе. Я перевел твердый взгляд с Линды на нее. Но поначалу Нора не смотрела на меня. Она перечитывала свои записи, пока не нашла нужного.

— Этот Клайд Малиш… Чем он занимается?

— Он владеет двумя магазинами электробытовой техники, насколько мне известно.

— Это его единственное дело?

— Это единственное, что мы в состоянии доказать.

— Вы имеете в виду, что он находится под следствием, которое ведет служба окружного прокурора?

Нора посмотрела на меня. Взгляд ее был дружелюбным.

— Да.

— В чем же он подозревается?

— Наркотики, главным образом.

— Главным образом? А что еще?

— Различного рода хищения, грабежи, мошенничество.

— Вы упомянули лишь о преступлениях, не связанных с насилием, — сказала Нора. — Не подозревался ли он когда-нибудь в более тяжких преступлениях?

— Да, несомненно.

— Вооруженные ограбления?

— Да.

— Разбойные нападения?

— Возможно.

— Убийства?

— В одном или двух.

— В самом деле? — спросила она. — Клайд Малиш подозревался в делах, связанных с убийствами?

— Да. Хотя ни в одном из этих дел, насколько мне известно, он лично не участвовал, лично не нажимал на курок, однако…

— Люди оказывались убитыми? — исказив мою мысль, спросила Нора.

Ее знаменитое чувство юмора вкрадывалось в перекрестный допрос лишь тогда, когда она старалась усыпить бдительность свидетеля.

— Да, — ответил я.

— Фактически Клайд Малиш подозревался в целом ряде преступлений. Он находился под следствием при ваших предшественниках по службе окружного прокурора, он находился под следствием у вашей администрации, и не кажется ли вам, что он, вне всякого сомнения, останется под следствием и у вашего преемника?

При слове «преемник» среди публики раздались негромкие вздохи — реплику Норы оценили по достоинству. Уотлин не стал призывать присутствующих к тишине.

— Вам это известно не хуже, чем мне, миз Браун. Наверняка именно вам пришлось бы выступить его обвинителем, если бы Хью Рейнолдсу удалось хотя бы завести на него дело.

Она улыбнулась мне.

— И это тот самый человек, в чьем доме вы провели небольшую приятную беседу с Майроном Сталем, результатом которой стало вот это «признание», которое вы теперь пытаетесь предложить суду.

117